Уроки обольщения - Страница 30

— Возможно, потому, что я не поучаю и не осуждаю вас!

Ванесса вздрогнула, пораженная справедливостью такого объяснения. Дамиен действительно никогда не навязывал ей свои суждения и был приятным собеседником.

— Вы тоже порой вызываете меня на откровенность, — добавил барон. — Порой полезно облегчить душу, так что не корите себя за излишнюю доверчивость. Я вам не враг.

Однако Ванессе не верилось, что их доверительные беседы в уютной обстановке обусловлены невинным желанием барона поплакаться кому-то в жилетку. У нее исподволь складывалось впечатление, что он умело выпытывает у нее все заветные секреты, чтобы легче было подобрать ключик к ее сердцу и заманить в постель.

Но хотя рассудок и напоминал ей о необходимости быть начеку, Ванесса потеряла волю к сопротивлению и все больше запутывалась в сетях, раскинутых опытным ловцом женских душ. Стоило ему лишь улыбнуться своей обворожительной улыбкой или ласково на нее взглянуть, как она утрачивала осторожность и начинала таять. Одно лишь его легкое прикосновение бросало ее в жар. И тем не менее полностью расслабиться в его присутствии ей не удавалось.

Возможно, виной этой странной взвинченности был страх перед финалом полночных рандеву. И хотя хозяин усадьбы и проявлял пока поразительное терпение, не требуя от нее даже поцелуя, Ванесса не сомневалась, что такое положение вещей не будет продолжаться вечно. Рано или поздно барон потребует, чтобы она стала его настоящей любовницей.

Однажды, в начале третьей недели ее пребывания в усадьбе Палисандровая Роща, их очередной откровенный разговор обрел чересчур личный характер. Они сидели, как обычно, возле горящего камина при зажженных свечах. Дамиен вперил в нее пристальный, тяжелый взгляд из-под полуопущенных ресниц и спросил густым бархатным баритоном:

— У вас давно никого не было?

Она могла бы притвориться, что не поняла вопроса, либо отказаться отвечать. Но тогда их доверительные полночные беседы потеряли бы всякий смысл. И поэтому Ванесса честно ответила, отбросив опасения:

— Уже два года.

— Неужели?

Она отвела взгляд и с дрожью в голосе сказала:

— Я же говорила, что неопытна в интимных утехах! Вы напрасно мне не поверили. Я знала только одного мужчину — своего супруга.

— И близость с ним не доставила вам радости, — тихо подсказал ей барон.

— Да, мои супружеские обязанности были мне в тягость, — чуть слышно сказала она, густо покраснев.

— Позвольте мне предположить, милая Ванесса, — вкрадчиво продолжил Князь Порока, — что виной тому — его эгоизм. Он не удосуживался возбудить вас в должной мере, а норовил поскорее получить удовольствие сам, не принимая во внимание ни ваше настроение, ни ваши желания. Вы молча терпели все это, закусив от обиды губу, и оставались на всем протяжении соития напряженной и неподвижной, не ожидая от него ничего, кроме боли и унижения.

В очередной раз пораженная его проницательностью, Ванесса потупилась и прошептала:

— Я исполняла свой долг, но муж постоянно причинял мне боль, заставляя удовлетворять его прихоти…

— Поверьте, Ванесса, я никогда не причиню вам боль! — сказал Дамиен.

Она медленно подняла голову и, взглянув ему в глаза, поняла, что Дамиен Синклер не обманывает ее. Значит, не зря она делилась с ним сокровенными тайнами, женское чутье не подвело ее! Возможно, она и совершила опрометчивый поступок, раскрыв перед ним свой самый интимный секрет, но ей совершенно не было стыдно. Более того, она почувствовала облегчение.

Дамиен пронзил ее взглядом и промолвил:

— Физическая близость с мужчиной должна доставлять женщине не боль и огорчение, а радость и удовольствие.

— Муж упрекал меня в бесчувственности и холодности. А я порой не выдерживала того, что он делал со мной, и постепенно одно лишь его прикосновение стало вызывать во мне отвращение, — сказала Ванесса, сглотнув подступивший ком.

— Какой же он глупец! — в сердцах воскликнул Дамиен, яростно сверкнув глазами. — Ванесса! Поверь мне, что все твои страхи перед соитием вызваны первым неудачным опытом и последовавшим за ним разочарованием. Пусть ты и не избалована ласками и не можешь похвастаться умением ублажать мужчину, однако я уверен, что по своей натуре ты не бесчувственна и не равнодушна к плотским утехам. В тебе дремлет необыкновенная страсть и чувственная натура. Пришло время выпустить твой внутренний огонь наружу, моя милая!

На глазах у Ванессы навернулись слезы. Она не находила слов, чтобы выразить Дамиену свою признательность за такие слова. Ведь долгие годы она упрекала себя за свою холодность к мужу, винила себя в том, что не сумела удовлетворить его и тем самым подтолкнула в постель любовницы. Будь она с ним поласковее и понежнее, он, возможно, и не погряз бы в азартных играх, пьянстве и разврате, а умерил бы свой пыл и избежал бесславной смерти на дуэли.

Предположение, высказанное Дамиеном, было подобно бальзаму, излитому на рану, и, тронутая им до глубины души, она спросила:

— Так вы считаете меня чувственной женщиной?

Она все еще не могла заставить себя перейти с Дамиеном на ты, хотя он и сделал первый шаг ей навстречу, приглашая окончательно отбросить условности.

Он посмотрел на нее своими серыми глазами, полными ласки и нежности, и ответил:

— Разумеется! И готов это доказать, если ты мне доверишься.

Она раскрыла рот, но ничего не ответила.

Дамиен встал и, поставив бокал на столик, спросил:

— Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе, что значит чувствовать себя желанной?

Он наклонился и, взяв ее под мышки, поставил на ноги. Она застыла, глядя в его лучистые глаза. Тело ее внезапно наполнилось приятным теплом. Дамиен прошептал: